Печь — центр крестьянской избы. Она дает тепло и пищу, на ней спят, в ней моются и лечатся, в ней живет огонь, и неудивительно поэтому, что с печью издавна были связаны как самые светлые, так и самые темные мифологические представления.

Огонь, который горит в печи, воспринимался как живое существо. Это — царство по преимуществу женское, ведь поддержание домашнего огня и поддержание пищи — сугубо женские занятия. Рачительные хозяйки старались содержать печь в чистоте и опрятности, блюли некоторые магические обряды. Например, приведя в дом купленную корову, ее кормили в первый раз на печной заслонке, чтобы подружить с домом, «подомлить». Для этого же подводили к печи новорожденных телят. При зажигании нового огня в печи приговаривали: «Царь-огонь, достанься, не табак курить — кашу варить».

Вынув хлеб из печи, туда бросали полено, чтобы хлеб не выводился, чтобы не голодала печь. Полено клали туда и на ночь; ставили горшок с водой, чтобы у печи и у огня было что есть и пить.

Покуда печется хлеб, садиться на печку нельзя, чтобы тесто не испортилось. Вынув хлебы или чугуны, печь следовало закрыть заслонкой, иначе после смерти у хозяйки рот будет раззявлен.

При наступлении грозы заслоняли трубу, чтобы черт или другая нечистая сила не могли спрятаться в ней от разящего удара грома.

Вообще труба — это как раз то место, через которую обычная домашняя печь связана с потусторонними силами. Через нее вылетают ведьмы, души умерших, изгнанные знахарем болезни, а влетают огненный змей или черт.

18 февраля/3 марта следует печные трубы крепко-накрепко закрыть, даже замазать глиной, а на загнетках покурить чертополохом. В этот день вылетают из ада нечистые духи в виде птиц и пытаются пролезть в избы.

На Герасима-грачевника, (4/17 марта) выживают из домов поселившуюся там кикимору, и в этом опять же помощница печь: надо комок верблюжьей шерсти с ладаном подложить под шесток с присловьем: «Ах ты гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее, а не то задерут тебя каменными прутьями, сожгут огнем-полымем, зальют черной смолою!»

Через печную трубу окликают пропавший в лесу скот в надежде, что он воротится домой. Говорят, если так же окликнуть человека, ушедшего в чужие края, то он воротится домой.

При смерти колдуна обязательно держали трубу открытой, чтобы его душе легче было расстаться с телом.

Неудивительно, что люди, которые мастерили печи, — печники, считались существами непростыми, возможно, даже знались с чертом. Вообще прославились они злыми шутками, и притом на всю Святую Русь. Найдется ли на ее широком раздолье хотя один такой счастливый город, в котором не указали бы на заброшенный нежилой дом, покинутый и заколоченный наглухо? В таких запустелых домах поселяются черти, по ночам возятся на чердаках и швыряют чем попало и куда попало. Как только кто-нибудь поселится в таком доме, в первую же ночь слышится голос: «А, окошко вставили, двери сделали!» — и поднимется вслед за тем шум, а наутро оказывается, что все стекла в окнах и дверях выбиты.

Один каменщик рассказывал: «Когда трубу кладем, так ртути в перышко гусиное нальешь, плотный-то конец оставишь на воле, а другой замажешь. Как затопят после того печку — она и застонет, а хозяева боятся: «Смотри-ка, мол, каменщик какую штуку содеял».

Погрубее и попроще месть обсчитанных печников заключается в следующем: один кирпич в трубе закладывали так, что печь начинает постоянно дымить, а плотники засовывали в пазах между венцами во мху щепочки, которые мешают плотной осадке. В этих местах всегда будет продувать и промерзать.

Точно так же иногда между концами бревен, в углу, кладут в коробочку камни: не вынувши их, нельзя плотно проконопатить, а затем и избы натопить.

Под коньком на крыше тоже прилаживается из мести длинный ящичек без передней стен ки, набитый берестой: благодаря ему в ветреную погоду слышится такой плач и вой, вздохи и вскрики, что простодушные хозяева предполагают тут что-либо одно из двух: либо завелись черти-дьяволы, либо из старого дома ходит сжившийся с семьей доброжелатель-домовой и подвывает: просится он в новый дом, напоминает о себе в тех случаях, когда не почтили его зовом на новое житье, а обзавелись его соперником.

Всех этих острасток совершенно достаточно для того, чтобы новоселья обязательно справлялись с таким же торжеством, как свадьбы: с посторонними гостями и подарками, с приносом хлеба-соли и с самыми задушевными пожеланиями.